ГЕОРГИЙ КИРЕЕВ

Есть ли у нас стратегия национального развития?

Воспитанные в традициях авторитарной политической культуры мы склонны зацикливаться на именах. Россияне более озабочены гаданием кто будет следующий президент, чем размышлением над тем, какой будет концепция развития страны после 2008 года.

Вообще тема национальной стратегии имеет у нас сегодня низкую общественную значимость. Считается само собой разумеющимся, что таковая у нас уже имеется. Она реализуется действующей властью, которая  пользуется, судя по итогам выборов и социологических опросов, общественной поддержкой.

В то же время, по мнению оппозиции, действующая власть как раз не обладает ясно сформулированной стратегией национального развития. Для правящих в стране элит куда более существенное значение имеет стратегия сохранения власти.

Именно поэтому содержание скажем программы правящей в России партии и изложенная в ней концепция, по мнению оппозиции, на самом деле определена не реальными национальными интересами, а чисто избирательными задачами. Реально воплощаемая же стратегия национального развития имеет мало что общего с провозглашенной.

Но в предпочтении стратегии, ориентированной на текущий  электоральный запрос можно обвинить и оппонентов действующей власти. Не имея в своих руках мощного административного ресурса, они еще больше заинтересованы в получении выборных предпочтений. Строить же свое воздействие на сознание избирателей еще и на стратегической концепции национального развития для них слишком рискованно, так как стратегические решения чаще всего дают слишком отсроченный эффект.

Эти обстоятельства во многом объясняют и тот факт, что публично декларируемые программы как власти, так и оппозиции во многом совпадают. Это, кстати, характерно вообще для программ большиснтва российских партий. Стремление к завоеванию электоральных предпочтений усредняет заявляемые ими концепции.  

Не проявляет интереса к нацеленной на перспективу стратегии и сам избиратель. Под грузом повседневных забот озабочиваться еще и стратегическими концепциями (тем более обращенными к исторической перспективе) ему просто некогда.

В итоге же в обществе нет актуальной потребности как в анализе реализуемой стратегии так и в выработке альтернативных.

А потому нет и уверенности в том, что реальное развитие страны действительно определяется долгосрочными общенациональ­ными интересами, а не решением задач избирательных компаний и что «наш паровоз вперед летит» не к очередному тупику.

Поэтому представляется все же достаточно полезным для нас задаться следующими вопросами:

- Есть ли действительно различие между провозглашаемыми действующей властью стратегическими целями развития и тем, что реально проводится ей в жизнь?

- Если есть, то куда на самом деле мы движемся, т.е. какова реальная тенденция нашего развития?

- И, наконец, есть ли необходимость корректировки (модернизации) концепции национального развития или нам нужна разработка вообще альтернативной концепции и каковы в этом случае должны быть ее главные черты?

В этой статье представлен опыт анализа, который если и не дает убеждающие ответы на поставленные вопросы, то, по крайней мере, обозначает подходы к этому, в надежде привлечь общественное внимание к поставленной проблеме.

Такой анализ было бы логично начать с обозначения реально сложившихся общественно-политических условий, в которых актуализируются стратегические приоритеты, а также оценки ресурсов, на которые мы можем опираться в достижении своих целей.

Условия и ресурсы

Что мы имеем?

- Согласно недавно обнародованных данных всемирного банка, Россия относится к беднейшей группе стран со средним доходом, а размеры доли национального богатства, приходящееся на одного жителя, в 17 раз меньше, чем в самой богатой стране мира – Швейцарии, и в 13 раз меньше, чем в США.

- Население, воспитанное на государственном патернализме, а потому граждански пассивное, не структурированное в гражданское сообщество и не доверяющее власти.

- Авторитарность и вертикальную структурированность власти.

- Великодержавные амбиции, в основе которых осталось лишь  обладание ядерным оружием и память о роли СССР в разгроме фашизма. 

 - Отсутствие реально эффективного общественного контроля над властью.

- Коррумпированность, одну из самых высоких в мире, что признается и самой властью.

– Гигантскую территорию, требующую постоянное отвлечения ресурсов на ее освоение;

- Значительные запасы сырьевых ресурсов в виде нефти, угля и руд металлов, которым органично присуща концентрации производственных структур и возможность извлечения нераспределенной сверх прибыли, которая идет на поддержку монополизма, в том числе и политического.

- Хозяйственную систему, в основе которой лежит государственно-монополистический капитализм. Как следствие этого – малочисленность среднего класса, слабая реализация потенциала частной экономической инициативы, высокая концентрация наемной рабочей силы.

Все это, в конечном счете, и определяет нашу  неконкурентоспособность по сравнению с более динамичным западным сообществом и уязвимость по отношению к экспансии более консолидированных – Китай - или находящихся фазе пассионарного (если пользоваться теорией Л.Гумилева) подъема исламских сообществ.

Что провозглашаем в этих условиях  

Что же вообще входит  в провозглашенные сегодняшними властными структурами цели и задачи? Прежде всего, можно отметить, что большинство из вписанного на этот счет вдохновлено известной сентенцией «Лучше быть здоровым и богатым…».

К этому относятся  провозглашаемые цели и ценности, которые входят в стандартный набор электоральных предпочтений: законность и порядок в стране, экономическая и политическая стабильность, повышение благосостояния граждан, безопасность, Закон, Справедливость и Согласие и т.п.

Что же касается действительно концептуальных положений, которые можно отнести к системообразующим, т.е. составляющим сам механизм, обеспечивающий движение к заявленному общественному  благу, то они следующие:  

Сильное государство

Развивающееся гражданское общество

Страна свободных людей

Современная федерация

Великая Россия

Еще раз отметим, что эти стратегические приоритеты можно найти не только в программе имеющей парламентское большинство «Единой России», но у многих российских партий, в том числе и откровенно оппозиционных. Уже это подразумевает, что, во-первых, в целевые формулировки скорее всего вкладывается различное содержание, а во-вторых, что для их достижения предлагаются различные механизмы.

Объективные риски декларированной концепции

Сильное государство

Здесь обозначены следующие приоритеты:

- сильная президентская власть как гарантия политической стабильности и незыблемости конституционного строя;

- проведение административной реформы, совершенствование системы управления страной и оптимизация функций органов власти;

- повышение доверия граждан к государству, формирование прозрачной и понятной государственной политики;

- повышение политической ответственности депутатов всех уровней.

Сама постановка вопроса о доверии общества государству дает основания предположить, что фактически мы имеем дело с системой в которой а) государство отчуждено от общества; б) оно руководствуется целями, которые не совпадают с общественным интересом, т.е реально оно обеспечивает прежде всего свои специфические интересы.

Если государство является действительно формой общественной самоорганизации, то стоял бы вопрос не о доверии (самим себе), а об ответственности государственного аппарата и представительной власти, прежде всего, перед обществом.

Сама политическая практика в условиях сильных общественных патерналистских ожиданий, отсутствия демократических традиций, отсутствия самого слова «демократия» в программе партии власти либо подчеркивание ее чисто российской специфики в устах президента, убеждает в том, что государство объективно остается у нас самодостаточной силой.

При этом возникает объективный риск, связанный с тем,  что его (государства) специфический интерес будет связан в первую очередь с сохранением своего контроля над обществом, а значит, его развитие сохранит тенденцию к доминированию во всех ключевых сферах – и, прежде всего, в экономике, информационном рынке и идеологии.

Насколько, например, может быть реализовано заявленное предписание государству стать реальным гарантом законности и права собственности, обеспечивать честную конкуренцию и единые правила для всех, если оно является ведущим игроком в экономике и у нас фактически государственно-монополистический капитализм?

В условиях жесткого вертикального структурирования государственного аппарата, сложившегося у нас механизма распределения финансовых ресурсов сильное государство - это прежде сего сильная государственная бюрократия. При этом собственно демократические институты неизбежно приобретают чисто декоративный и подчиненный власти чиновников характер.

Развивающееся гражданское общество

Оно не может быть продуктом направленных на его создание мероприятий государственного аппарата, а только  результатом демократической практики, когда общество реально ответственно за свою судьбу и практические последствия реально осуществляемого самоуправления.

Оно не может быть сформировано в условиях полного отсутствия механизмов реального общественного контроля над властью, либо будет формироваться как изначально оппозиционное государству. В этом смысле сейчас Россия повторяет роковой опыт начала прошлого века, когда зарождающееся  гражданское общество в силу явного противоречия между объявленными властью свободами (октябрьский манифест 1905 года) и реальной политикой самодержавия получило моральное оправдание экстремизма в борьбе с властью.

Сегодня будет не лишним напомнить, что именно это обстоятельство возвело тогда революционный террор в гражданскую доблесть и сформировало на этом целую субкультуру.

Страна свободных людей

Аксиомой политической теории и практики является положение, которое констатирует неоспоримый факт: реально свобода обеспечивается не благорасположением власти к своим подданным (дарование свобод), а собственностью и развитостью гражданского общества. Однако в условиях отсутствия гражданского общества, доминирующего государственно-монополистического капитализма и малочисленности среднего класса, реальной свободой может обладать только узкий круг лиц, входящих во властвующие политические и экономические элиты.

Поэтому реальным результатом такой политической системы может быть только свобода властвующих элит, имеющая тенденцию к перерастанию в произвол по отношению к основной и реально несвободной части населения.

Современная федерация

Большинство современных споров о сути федеративности имеют, к сожалению, ярко выраженный политический подтекст. Самая же суть понятия выражается предельно просто: федерация есть союз суверенных субъектов делегирующих часть своего суверенитета федеральным органам. Именно это воплощено в классических образцах федераций - США, Канаде, Швейцарии, ФРГ.

Современная Российская Федерация  даже менее федеративна, чем губернская Россия времен империи, предоставлявшей входившим в нее национальным  окраинам намного более высокую степень самостоятельности.

Жесткая вертикаль власти и федеративность вещи несовместные. Именно это противоречие, а не недостаток «вертикализации» порождает конфликтность нашей федеративности и сепаратистские тенденции.

Не менее опасным представляется то, что власть в субъектах формируется зачастую за счет сговора местных и федеральных элит, а не в результате действительно демократических процедур. Это в полной мере проявляется сегодня в Чечне, в которой реально не действуют федеральные законы, царит произвол господствующих кланов, опирающихся на финансы и военную силу центра.

Великая Россия

Величие не должно быть целью, а только результатом. Как только  великодержавность становится целью, она подчиняет себе все остальные цели развития, в том числе и общественное благополучие, так как обеспечивается приоритетным направлением ресурсов.

Вообще общественная поддержка великодержавности как одной из приоритетных целей в условиях России, когда она практически никогда не способствовала народному благосостоянию, а наоборот возводилась за его счет – проявление параноидальности общественного сознания, которое одержимо элитными целями, не имеющими реального отношения к общественному благу.

Великую Россию наши элиты объявляют нам как условие обеспечения национальной безопасности и в первую очередь по отношению к более эффективному Западу.

Нам внушают, что вторжение в наши пределы, например, иностранного автопрома или вообще иностранного капитала есть национальное бедствие, хотя на самом деле это угрожает лишь возможности для элит получать сверхприбыль при сверх неэффективной экономике.

Когда Япония проходила насильственную модернизацию общественно-политического и экономического строя после поражения во второй мировой войне, то это была реальная катастрофа только для определенных элит, а не для нации, которая благодаря этому стала реальной мировой великой державой. Разве утратила она при этом свою национальную самобытность в большей степени, чем любая другая нация в условиях мировой интеграции?

Даже преодоление нашей системной несовместимости с Западом не есть наша национальная угроза, так как это может угрожать лишь тем, кто монополизировал политическую власть, но отнюдь не народу, который бы получил в этом случае более ответственную пред ним власть.

Реальная угроза нашей национальной безопасности исходит от нас самих.

Она возникает, когда мы воспроизводим неэффективную и неконкурентоспособную систему государственно-монополистического капитализма.

 Она возникает, когда мы пытаемся в условиях реального противостояния цивилизаций играть на противоречиях Запада, Китая, и Исламского мира.

Не стоит забывать какой ценой нам пришлось расплатиться за попытку советской политической элиты играть на противоречиях между западными демократиями и гитлеровским национал-социализмом. Мы только увеличили соблазн одной из сторон воспользоваться нашими ресурсами для того, чтобы получить стратегический перевес.

Мы живем в мире, в котором безопасность строится уже на иных принципах, чем это было еще 50 лет назад. Сегодня национальная безопасность обеспечивается, прежде всего, коллективной безопасностью системно схожих сообществ. И это, кстати, наглядно демонстрирует даже пример США, которые при всей своей мощи вынуждены были обратиться к коллективным формам противодействия терроризму.

Скрытая стратегия властвующих элит

Опыт анализа, который мы сделали в предыдущей части статьи, дает реальные основания предполагать, что:

во-первых, декларируемая стратегия имеет целью не сколько обеспечить реальный национальный интерес, сколько получить электоральное предпочтение;

 во-вторых, что реальная стратегия властных элит решает отличные от публично заявленных  задачи:

1. Придание «клубного» характера системе преемственности власти. Укрепление господствующей роли государственно-бюрократических и экономических элит.

2.Жесткая централизация власти, доминирование исполнительной ветви над остальными властными ветвями.

3.Модернизация системы государственно-бюрократического монополизма, которая позволила бы этой системе мимикрировать под успешные образцы эффективных западных систем, основанных на демократии, мощном гражданском сообществе, свободной, а не директивной инициативе.

4. Предельно возможное ограничение демократических начал (как деструктивных с т.з. российских государственников) в отправлении власти. Утверждение эффективного механизма воспроизводства легитимной  власти на основе управляемой и подконтрольной демократии. Действие этого механизма основано на том, что реальным источником власти является государственная бюрократия, которая в своих недрах готовит и выдвигает кадры не только в административные структуры, но и представительные органы и которая научилась проводить их через выборную процедуру лигитимизации.

4.Исключение общественного контроля над властью, приоритет институтам самоконтроля (прокуратура, органы госбезопасности). При этом целью этих органов становится не защита общества от произвола власти, а предотвращение критичного разложения власти и охрана системы.

5.Укрепление государственно-монополистического капитализма.

6.Обеспечение закрытости экономики, мощный государственный протекционизм, как следствие системной неконкурентоспособности госкапитализма.

7. Имперская внешняя политика, призванная компенсировать системную неконкурентоспособность России и ее непривлека­тельность для союзничества.

8.Ориентация на системно близкие авторитарные, теократические режимы исламского Востока, как способ противодействия конкуренции западных элит.

Реальные последствия реальной стратегии

Самым существенным последствием реализации подобной стратегии является сохранение неконкурентоспособной общественно политической и хозяйственной системы, создающее реальную угрозу национальной безопасности.

Стратегия общенационального интереса  

Можно считать целесообразным формулирование концепции национальной стратегии, основанной на создании конкурентоспособной системы общественной самоорганизации, эффективно обеспечивающей достижение целей развития.

Она предполагает:

- Последовательное воплощение принципа подконтрольности государства и государственных чиновников обществу. Создание механизмов, исключающих влияние власти, как на местах, так и в центре на самый эффективный механизм общественного контроля – совокупный плюрализм СМИ.

- Демонополизация экономики, отказ от ведущей роли государства в экономике (отказ от государственного капитализма).

- Повышение самостоятельности и самоуправляемости субъектов федерации и федеральных территорий, позволяющее уйти от бесплодной системы директивной инициативы к системе свободной политической и экономической инициативы граждан.

- Переход на сервисные отношения с федеральной властью. Она должна не управлять территориями и субъектами, а обслуживать общественный интерес, обеспечивая внешнюю и внутреннюю безопасность, общие социальные стандарты, международное представительство, федеральные программы развития.

Все это в совокупности и обеспечит реальное демократическое развитие нашего общества, создаст условия для реализации колоссального потенциала свободной гражданской экономической и политической инициативы.

Можно быть уверенным, что освобождение сдерживаемого пока  потенциала развития обеспечит нам реальные конкурентные преимущества и такой уровень общественного блага, который позволит нам реально занять достойное место в мировом сообществе.

Поэтому если уж в традициях нашей политической культуры и обращаться, прежде всего, к именам, то сегодня нам надо оценивать Имярек по посильности для него решить задачу не модернизации традиционного для нас и совершенно несостоятельного механизма управления, а его полной замены на более конкурентоспособные системы.