Юрий Солозобов

Новая экспертиза

Власть и экспертное сообщество

Тема «новой экспертизы», поднятая в рамках дискуссии о результатах «интеллектуального рейтинга», представляет собой часть более общей проблемы ротации кадров или даже кадровой революции во время второго срока президентства Владимира Путина. Это необходимая процедура укрепления институтов власти при переходе от политического режима к государству. Задача тем более неотложная, что без этого трудно обеспечить решение «Проблемы-2008» — передачи власти без угрозы дестабилизации института президентства.
Модернизация общества вряд ли возможна без восстановления практики «социального лифта», то есть продвижения снизу вверх новых энергичных кадров, а сверху вниз — понятных для общества правил игры. При формировании устойчивых институтов власти необходимо заложить в них принципы, благодаря которым общество становится полноценным ротационным механизмом. Ясно, что среди набора институциональных лестниц, ведущих наверх, должна быть и «интеллектуальная» карьера.
Формирование экспертного сообщества — сегодня не просто важный вопрос организации правящего слоя как сообщающейся системы «власть — общественность». Принципы построения экспертизы и схема ее взаимоотношений с властью способны послужить типовой моделью политической коммуникации в обществе.

«Старая экспертиза» и пропагандистская модель

Создание медиа-машины по производству стабильности, то есть фактически системы управления целеполаганием «элит» и формирования общественного мнения «масс» относится к рубежу 1999—2000 годов. За прошедшее с тех пор время такая система исчерпала свои возможности. Это проявляется в снижении качества экспертизы, в потере интереса как в обществе, так и в СМИ к дискуссиям типа «Открытого форума» или «Гражданских дебатов». Сами же примелькавшиеся «эксперты» стали штатными говорунами в печатных СМИ и на телеэкране.
Со всей очевидностью обнаружился также непреодолимый разрыв между тем, что обсуждается в экспертном сообществе, с одной стороны, и в высших эшелонах власти — с другой: достаточно вспомнить казус выдвижения кандидатуры Фрадкова на пост премьер-министра, которое явилось полной неожиданностью для всех политологов. Выяснилось, что и высокопоставленные думцы из «партии власти», и «утвержденные» эксперты оказались не просто исключенными из «элиты» (то есть не входят в круг лиц, принимающих или помогающих принять стратегические решения), а попросту нерелевантными власти, поскольку говорят с ней на разных языках и пребывают в не пересекающихся с ней плоскостях. Подобное резкое сужение пространства интеллектуальной рефлексии потенциально чревато нарушением устойчивости и качества управления, что непременно должно быть осознано властью.
Одна из причин неадекватности экспертов проистекает из неоконсервативного дрейфа и власти, и самого общества, в то время как существующая площадка дискуссий по-прежнему исходит из отвергнутой обществом радикально-либеральной парадигмы. Сама экспертная «панель» стала своего рода имитацией квазигражданского общества, апофеозом чего явилась гигантомания Гражданского форума.
Итак, реализация пропагандистской модели привела к тому, что на данный момент вместо профессионального сообщества экспертов существует тесный круг политических комментаторов широкого профиля. Даже политжурналистам, а тем более простым слушателям не понятно, в каком качестве «мудрецы» дают те или иные экспертные оценки.

Задачи «новой экспертизы»

Из вышесказанного следует, что во главу угла должно быть поставлено превращение имеющейся совокупности экспертов в полноценное профессиональное сообщество, каковым они пока не являются.
Вместо прежних «универсальных солдат» необходимо в «новой экспертизе» установить три типа функциональной компетенции, олицетворяемые
почти отсутствующими ныне «идеологами» — работа с контекстом, с шаблонами интерпретации и целеполагания;
привычными «технологами» — работа под конкретную задачу без рефлексии контекста;
«предметниками» — грамотная экспертиза в конкретных областях.
Понятно, что персоналии могут иногда совпадать, но типы функциональной компетенции должны быть принципиально разграничены, как на уровне организации интеллектуальной деятельности, так и на уровне презентации результатов таковой.
Нельзя пройти мимо роли «новой экспертизы» в реализации главной политической задачи — «Проекта-2008», который не может быть выполнен старым придатком к медиа-элитам. Необходима реальная проектная деятельность по структурированию социального пространства общества. Проблема преемства власти предполагает проведение непростой операции переноса «символической власти» с личности Президента на институт Президентства и поддерживающие его политические структуры без разрушения пространства власти.
Например, успех исторической миссии Шарля де Голля во многом был обеспечен не «харизматической» личностью генерала и даже не голлизмом как системой политических институтов. К его триумфу следует отнести не столько торжество юриспруденции Пятой республики или образование партийно-политической структуры, сколько реконструкцию восприятия главы государства как «некоронованного монарха», как символа суверенности современной Франции.
Внутри прежней пропагандистской системы сложно осуществить подобный переход власти от режима «личного доверия» к институциональной форме властвования без болезненной общественной ломки. Ведь известно, что харизматическая легитимность имеет одну примечательную особенность — она не подлежит механической передаче. Притом проблема неразрушительной передачи власти не может быть решена исключительно внутри самой замкнутой на себя власти без переструктурирования социальной реальности общества, нацеленной на легитимацию нового властного порядка.
Поэтому важнейшая и неотложнейшая задача «идеологов» — формирование нового политического языка и политического словаря на его основе, ибо текущую политическую реальность уже невозможно описать старыми терминами в стиле «левый-правый» и прежними понятиями переходной эпохи. Более того, сам выход из затянувшегося «транзита» носит прежде всего символьный характер, как освобождение от отживших понятий.
Сюда же примыкает задача формирования системы контроля и мониторинга политического контента. Сегодня важнейшим субъектом политики для нас является поисковый робот news.yandex.ru, который готовит психологически приемлемую рамку из пяти новостей. Именно эти новости некритично и быстро тиражируются всеми СМИ. Но это значит, что не «экспертная панель», а робот и есть реальный политический субъект, формирующий текущую «повестку дня». 
Фактически, это издержки пропагандистского механизма поддержания «стабильности», основой которого был анестезирующий подход. Но такая система стабилизации оказывается фатально неспособной обеспечивать ответ на внешние воздействия: теракт, стихийное бедствие. Словом, на те события, которые нельзя «выбросить из головы» и которые сами себя принудительно включают в повестку дня.
Еще одна насущная задача «новой экспертизы» — это помощь власти в решении социальных проблем общества. Стоит напомнить, что «мозговые центры» в США создавались в начале ХХ века именно с целью выработки специальных знаний, необходимых для решения углублявшихся проблем бедности и неравенства. Это не означает, что экспертизе отводится только роль транквилизатора для общества или местной анестезии при проведении «непопулярных мер».
Речь идет о переводе решений власти в наборы жизненных стратегий для масс или шаблонов коллективного действия с целью выхода из кажущегося неразрешимым для личности социального кризиса: жилищного, демографического, инфраструктурного. Разрозненные решения, скажем, по ипотеке и ЖКХ должны быть собраны к 2006 году в единую технологическую цепочку — набор вариантов поведения, реально повышающих жизненный уровень.  
Следует создать многоуровневую систему потребительских стандартов, которая, с одной стороны, отвечала бы сложившейся социальной стратификации, а с другой — порождала бы стимул для вертикальной мобильности, то есть работала как «социальный лифт». С помощью социальной рекламы можно продвигать сбалансированный набор предметов потребления, сигнализирующий о принадлежности к вполне определенной социальной нише. Это означало бы отнюдь не удовлетворение каких-то «всемерно возрастающих» потребностей, а нормализацию расстояний внутри иерархии стандартов.
В итоге складывается российский цивилизационный стандарт, отвечающий на вопрос «Что такое быть Россией?» самим россиянам. Только на этой основе можно последовательно решать проблему «улучшения имиджа России за рубежом», проваленную прежними пропагандистами.

Принципы построения «новой экспертизы»

Организационной формой «новой экспертизы» могли бы послужить вновь созданные проектные институты, но не в виде бюрократической пожизненной синекуры наподобие институтов при ЦК КПСС. Это, скорее, временное объединение сил в рамках госпроекта в качестве средства контроля и управления оргпроектной деятельностью экспертов.
Следует преодолеть существующую групповую дифференциацию экспертизы, которая носит не интеллектуальный, а «тусовочный» характер клуба друзей. Важно, чтобы «новая экспертиза» отвечала существенным профессиональным характеристикам и образовывала подобие научно-политических школ. «Мозговые центры» — это не простая совокупность, а сообщество профессионалов, работающих в определенной методологической или ценностной традиции. Подобные центры могут быть смоделированы только на уровне структур коммуникации при реализации национального проекта.
Для формирования новых пространств обсуждений требуется модель учета значимых мнений, организованная по типу совета корпораций. Туда должны входить не только политологи и философы, но и также редакторы ведущих изданий и программ. В информационном обществе бремя принятия новостных решений лежит почти целиком на выпускающем редакторе: у него нет времени снять трубку и позвонить в Кремль или условному Добродееву. Редактор работает «на автомате» в рамке, сформировавшейся в его голове. Непосредственное участие в процессе обсуждения и подготовки политического решения надежно формирует такую рамку как свою собственную. Это делает более эффективной работу сетевого экспертного сообщества, — по такому принципу построен и уже действует консервативный пресс-клуб (КПК).
Реализация перехода от сырьевой экономики к экономике промышленного роста требует включения в обсуждение представителей из Российской академии наук как фундаментальной основы инноваций, а также аналитиков, представляющих крупные корпорации. Тем самым в пространстве обсуждения будет реализована модель принятия решений, присущая корпоративному государству. Такое совмещение иерархий послужит основой для продвижения кадров из экспертной среды в госуправление, корпоративные структуры и наоборот. Сегодня самоограничение «старой экспертизы» ролью комментаторов привело к их отчуждению не только от власти и информации, но и от реального продвижения по ступеням личной карьеры, что в глазах общества превращает сословие экспертов в гильдию несостоявшихся болтунов.
Эксперты, представляющие интеллектуальное лицо власти, должны иметь свои механизмы признания. Именно в этом вопросе существующее экспертное сообщество разошлось с академическим, но сегодня обе половины thinktank’а должны быть воссоединены. Однако формальная статусная система академического сообщества во многом девальвирована, поэтому за основу может быть взята культура взаимного признания по критерию научных результатов. Эксперты должны быть позиционированы через фундаментальные интеллектуальные продукты — в жанре книги или монографии (статья, интервью, комментарий есть, скорее, способ трансляции результатов). Особое значение приобретает организация нового издательства (под эгидой УД Президента), которое позволило бы маркировать статус экспертов и задавать — посредством издательских планов — направления интеллектуального поиска.
В «новой экспертизе» крайне желательно преодолеть кастовую замкнутость. Одна из задач экспертизы — изучение реальной политической коммуникации в регионах и вовлечение ее местных гарантов в региональные проекты. Это позволит осуществлять мониторинг региональных процессов и вести силами региональных экспертов целевое управление коммуникацией внутри регионов. Следует дополнительно привлекать в экспертное сообщество интеллектуальных лидеров потенциально взрывоопасных политических направлений. Такое инкорпорирование из интеллектуального подполья в легальную экспертизу позволит, помимо канализации протестных настроений, создать единую прочную рамку для воспроизводства государства.
Таким образом, перед «новой экспертизой» стоят масштабные задачи. Однако реализация новой политики невозможна только посредством смены идеологического курса без ротации кадров. В экспертном сообществе уже недостаточно одной «смены вех» — нужна мена всех.