Rambler's Top100

ИНТЕЛРОС

Интеллектуальная Россия

INTELROS.RU

Intellectual Russia


ЛЕВОН КАЗАРЯН

 

Размышления у парадного подъезда стратегии национальной безопасности Армении

 

Америка открыла эпоху “национальной безопасности”, хотя буквально понятой безопасности США пред тем ничто не угрожало лет этак сто. И с тех пор Вашингтон обильно экспортирует свою “национальную безопасность” повсюду в мире. Так как в ней не наблюдается ничего “национального” – в смысле, государственно–территориального.

Для американца “безопасность” нечто вроде физического эфира – бесплотной среды реализации “интересов”. Это отнюдь не стабильность, как думают некоторые высокопоставленные военные люди. Нет, но закамуфлированная страховочная оснастка для акробатических трюкачеств по пересчёту и аппликации глобальных интересов, с привязкой к локальной ситуации. Именно поэтому американский Сопредседатель Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху Мэтью Брайза теперь ожесточённо отрицает универсальные принципы разрешения конфликтов.

Отсюда ясно, что американское вмешательство под соусом “безопасности” привносит не покой и утоление, но нескончаемые региональные конфликты, эскалацию и дестабилизацию, порою – под хрупкой скорлупой оккупации. “Безопасность” по–американски – не тишь да гладь сплошной административной опеки, простираемой над территорией, но поле активного контроля за ТОЧЕЧНЫМ продвижением интересов, притом осуществляемого средствами управляемого хаоса. Это не привередливый миропорядок, а упорный миробеспорядок. Так сказать, пандемия буйств, саркастически пародируемая буйством пандемий, типа “птичьего гриппа” или “атипичной пневмонии”.

И как сибирская язва не бывает гламурной, так и пустой номер кому–либо, кроме американцев, изобретать “концепции” и сооружать “советы национальной безопасности”. В амплуа “гуру”, тешащихся этим заштатных политических франтов, выступает Збигнев Бжезинский – первый деятель, занявший вновь созданный пост советника по национальной безопасности президента США (1977). Это с его лёгкой руки автора калейдоскопически сменяющихся политических бестселлеров под броскими названиями специфические категории мирового господства стали чем–то вроде предметов массового обихода для охочих до сертификатов интеллектуальной состоятельности прослоек национальных элит.

Проект “Стратегии национальной безопасности Республики Армения” как будто нарочно предназначен для иллюстрации этого тезиса. Более предметно, вопросы и замечания к нему можно разбить на 4 группы.

I . Структурные.

1. В тексте не кодифицировано различие между “стратегией национальной безопасности” (СНБ) и внешнеполитической и военной доктринами. Заменяет ли эта СНБ внешнеполитическую доктрину, о которой министр ИД Армении Осканян некогда выразился, что для её разработки “нет интеллектуального потенциала”? Или с изобретением “Виагры” таковой потенциал мощно возник? Подчинена ли СНБ военная доктрина, которая не опубликована, но, по некоторым сведениям, в каком–то виде существует? Будут ли отдельно разрабатываться и аналогичной процедурой приниматься эти документы? Если да, то как они будут субординироваться? Обо всём об этом доносятся лишь переменчивые устные высказывания должностных лиц.

2. Объём проекта преувеличен за счёт описательно–фактографических кусков и повторов, включая переизложение статей Конституции.

Например, конституционный запрет на дискриминацию (ст. 14.1) воспроизводится здесь уже как цель (раздел II проекта). Когда соблюдение закона вносится не в сферу контроля правоохранительных органов, но в номенклатуру целей, можно быть уверенным, что с правосознанием в государстве дело обстоит неладно. А когда среди целей фигурирует “реализация конституционных прав и свобод человека в сфере получения и использования информации”, то ничего другого не остаётся, как думать, что правительство страдает раздвоением личности, пытаясь вместо человека и гражданина заняться реализацией принадлежащих ему прав в определённой сфере. Впрочем, сие не такой уж сюрприз, если вспомнить, что правительство беззастенчиво реализует право на собственность своих граждан, антиконституционно изымая их жильё и землю в центре Еревана и перепродавая местным и российским олигархам.

Если для СНБ требовалась государственно–правовая или аналитико–фактографическая база, её запросто можно было дать в приложении. А так получается недисциплинированность мысли или школярская повадка подпускания “солидности” или желание тихой сапой внести какие–то упречные тезисы.

II . Содержательные.

1. Основным упущением проекта, лишающим его коренного смысла, яляется отрыв “угроз” от избранной политической линии – идеала. Идеал – это рискованный вызов миру, который пытается парировать его угрозами. Друзья и враги, угрозы и средства обретаются на пути к идеалу. Сначала идеал и понятийная обработка кровной действительности, потом – предвидимые угрозы на пути его воплощения в жизнь, наконец – средства нейтрализации угроз.

У кого нет идеала – для того нет и ПОЛИТИЧЕСКИХ угроз, а разве лишь на уровне жадности или животного прозябания. Кстати, авторы проекта и не скрывают своей фраппированности тем, что “сфера обеспечения безопасности и процессы, в ней протекающие, заметно политизированы” (раздел III ). Видимо, они убеждены, что в эпоху сухого спирта и газированной водки за неполитизированной безопасностью не заржавеет.

Если политической задачей ставится “строительство правового и социального государства”, как об этом вкользь упомянуто в разделе V , то в той ли иной форме правовым и социальным является любое государство. Следовательно, здесь политический идеал ещё не преподнесён. В частности, можно ли полагать, что подспудную мотивацию внешней угрозы такой модели может иметь Иран, у которого мусульманская гиперсоциальность не всегда адекватно выражена в праве, из–за чего в парламенте отводятся места для армянских депутатов, а на купленном армянами острове разрешают употребление спиртных напитков, что доводит до белого каления тамошних исламистов?

Если авторы проекта некогда решали свои политические задачи оружием, то почему они жалуются на блокаду и угрозы Турции и Азербайджана? Если они хотят сотрудничать с НАТО, то с какой стати Турция – страна с решающим голосом в НАТО – выдвигает Армении ультиматумы, затрагивающие государственный суверенитет? Или они рассчитывают, что Брюссель – шеф над Турцией, и он её вынудит, не мытьём, так катаньем? Что помешало так и написать? – однако не забывая, что Анкара и Брюссель могут иметь на эту тему своё мнение. Как в одном из фильмов по роману “12 стульев” видения сына турецкоподданного Остапа Бендера сопровождались виньеткой с надписью “Это ему кажется…”. Чей взгляд – того и риск, предстоящие угрозы.

То есть, прежде всего нужно выразить чёткое концептуальное и внешнеполитическое послание. Иначе вступает в силу невнятное бурчание или претенциозные инвективы, примеры которых следуют ниже.

2. Как следствие из этой сумятицы и неразберихи, в проекте и не пахнет никакой СТРАТЕГИЕЙ. Стратегия – это критериальность интерпретации и способы разрешения ситуации. Например, если дорогу к светлому будущему сторожит крокодил, буду резко глушить его молотком при нападении или очень даже ловить сетью, покуда наизготовку бьёт хвостом. Как говориться, не ходите дети в Африку гулять, но если пойдёте – сначала усвойте речёвку–стратегию.

Проект взамен стратегии преподносит пустопорожние декларации. Заклятому врагу не пожелаешь такую “стратегию”, в которой “основной гарантией национальной безопасности” призвана стать… “действенная система защиты” всевозможных конституционных прав (раздел IV ). Читателю предоставляется с трёх попыток отгадать: что это за система? на какие принципы опирается? из каких подразделений состоит? как действует? кто визирует, действенна она или нет?

На уровне протокола о намерениях остаются рассуждения о стратегии “комплементаризма” – проще говоря, корыстного маневрирования, – в международных отношениях. Согласно каким критериям и методам следует искать выход, если отношения между “системами безопасности”, в которые старается “интегрироваться” правящий в Армении режим, или внешними “центрами силы” будут порваны? Скажем, между США и Ираном. О какой стратегии может идти речь, если в тексте нет ни намёка на параметры решения чреватой самыми острыми сюжетными поворотами ситуации?

В этом плане нет недостатка в опасных иллюзиях и претенциозных пассажах. Так, можно сколь угодно долго талдычить, что “доброжелательные отношения с Грузией вытекают из стратегических интересов двух стран” (раздел VI , 1.1.1). А официальный Тбилиси без дипломатических экивоков будет давать понять, что плевать хотел на мнение правящего режима в связи со строительством угрожающей стратегическим обходом Армении железнодорожной магистрали Карс – Ахалкалак. Так вот, из проекта, хоть с лупой его изучай, ничегошеньки не разобрать, средствами какого порядка Армения должна предотвратить эту угрозу. Кому нужен опус с громогласным заглавием, который уклоняется от этой задачи? А вместо этого составители выступают с поучениями Грузии, которая, со своей стороны, и не подумает включить Армению в список своих стратегических партнёров?

3. Проект выказывает логические пробелы, производящие тяжёлое впечатление при таком обилии методологических словопрений вокруг него, под научным руководством Г.Котанджяна, директора принадлежащего Министерству обороны, профинансированного из США и включённого в План индивидуального партнёрства Армения – НАТО (пункт 1.1.2, действие 2) Института стратегических исследований имени сотрудничавшего с гитлеровским вермахтом генерала Драстамата Канаяна. Так, раздел II “Национальные интересы, цели и задачи Республики Армения” не содержит ни слова об интересах, с места в карьер переходя к перечню “целей, отражающих национальные интересы”. Что же они отражают? Зияние?

Этот инцидент совсем не от запарки и недосмотра. Ведь если бы составители попытались перечислить свои якобы “национальные интересы”, то, учитывая присягу правящего режима фальшивым европейским ценностям, всем бы стало ясно, что в оных “интересах” нет ничего армянского. Что бы они на эту тему сказали, кроме фраз о демократии, правах человека, культурном развитии и рыночном прогрессе? Но тогда получается, что у всех стран, озабоченных современной цивилизованностью, однотипные “интересы”, и непонятно, зачем заводить отдельную страну, или зачем гражданам оставаться жить в этой стране, а не утечь в демократические страны с более высоким экономическим уровнем, что они (граждане) порою и делают?

4. Впрочем, далее составители как раз и пишут о том, что считают невозможным достижение безопасности собственными силами (раздел VI , 1), и уповают на интеграцию в различные системы безопасности. А это означает, что составители не только промахиваются в категориях безопасности и стратегии, но и понарошку рядятся в тогу национальности. Тогда проект по–честному следовало атрибутировать не национальной, но межнациональной безопасности. За которой в рабочем порядке бить челом грандам тех систем безопасности, куда правящий в Армении режим тщится интегрироваться, не изощряясь в орнаментации беспомощности.

Итак, многостраничною не–стратегией не–национальной не–безопасности правящий в Армении режим расписывается в том, что он “пораженья от победы уже не в силах отличать”. Конкретно, ища, куда б ещё “интегрироваться”, он не отличает дело рук своих от ловкости чужих. ОДКБ для него не собственная мирополитическая инициатива, предпринятая на свой риск, но одна из “систем безопасности”. Режим не усматривает для себя разницы между организацией, чьим учредителем он является, и НАТО, у которой он пытается выцыганить толику “безопасности”. Несмотря на то, что одно из государств–членов НАТО его блокирует, что по международному праву считается актом войны, а руководство блока всегда готово слинять в кусты, если происходит что–то серьёзное. Оно год, как нагло уклонялось от своей доли ответственности за предумышленное убийство на курсах НАТО в Будапеште армянского офицера Гургена Маргаряна во сне, азербайджанским слушателем курсов.

5. Тем самым проблемой проекта СНБ становится подчёркивание “стержневого значения” европейской интеграции (то есть, членства в ЕС), притом, что структурой европейской безопасности служит НАТО, тогда как “максимальные гарантии безопасности” ожидаются от сотрудничества с Россией. Проще выражаясь, составители проекта, состоя в ОДКБ, хотят интегрироваться с НАТО, хотя ОДКБ с НАТО не интегрируются, и даже намерений таких не озвучивают.

На этом фоне обнадёживает, что в разделе VI .3 гарантией военной безопасности Армении внезапно признаны Вооружённые Силы. Остаётся проследить, не прописано ли сие лишь как предлог для подчинения наших ВС диктату НАТО.

6. С военно–теоретических позиций политика маневрирования страны между крупнейшими блоками рассматривалась ещё Сунь–цзы в Древнем Китае. И его рекомендация состоит в том, что проводящую такую политику страну предпочтительней захватить. Причём не столько потому, что её политика создаёт особенные уж угрозы, сколько из–за докучного мельтешения её правителей на международной арене. Которое составителями проекта СНБ называется вышеупомянутым “комплементаризмом” и почему–то принимается за средство безопасности (раздел I ).

7. Так что, аппелируя к авторитету китайского классика военной стратегии, можно рассчитывать, что пропагандируемая в проекте политика провоцирует угрозу вторжения. И это преотлично согласуется с тем, что у составителей проекта по–прежнему в небрежении находится независимость. Это понятие раз–другой мелькает на страницах проекта, без какого–либо дельного приложения. Немудрено, ведь оно отрицается нездоровой склонностью к “евроинтеграции” ( VI , 1.2.2), к попранию Конституции и вотума народа, поданного на референдуме за независимость (1991).

8. Само собою, это в свою очередь влечёт игнорирование задач развития личности и сохранения духовно–культурных ценностей, которые включены в разделы I и III проекта только для красного словца. Составители напрочь отвернулись от них и сопряжённого военно–патриотического воспитания. Наверное, это и хорошо, ибо манерничанье проводников извращённых либеральных ценностей звучит кощунственно и вызывает омерзение.

9. Фундаментом безопасности авторы признают “принципы общественной демократизации” (раздел I ). Вряд ли кто станет спорить, что основными угрозами тут выступают мафиозная олигархичность и криминальная клановость. Но в тексте вовсе не находится места перечислению угроз этим принципам и планируемых выходов. Уважаемые авторы, в тексте они действительно не упоминаются, или это я их не заметил?

Более того, в связи с махинациями на парламентских выборах 2003 министр обороны С.Саркисян заявил, что в Армении своё понимание демократии, на что ему руководство Совета Европы тут же попеняло, что понимание демократии бывает лишь одно – европейское. Означает ли в таком разрезе эта полемика, что СЕ представляет собою угрозу для нарождающейся армянской демократии?

10. Государственное значение науки в проекте удостоилось внимания ровно в таком контексте: “обеспечить научно–техническое и культурное развитие” (раздел VII ). Здесь нет ни предметного осмысления роли науки и технологии для безопасности государства, ни осознания угроз преднамеренного развала отечественной научно–технологической сферы со стороны внешних и внутренних сил, как и первоочередных мер по их предотвращению.

III . Организационные.

1. Проект не даёт конкретных и лаконичных приоритетов для сфер и ведомств. Якобы каждое ведомство будет составлять концепцию по вверенной ему сфере, и там всё укажут. Тогда зачем вообще нужен документ, именумый “СНБ”, если он не является головным для ведомственных разработок?

2. Не прописаны принципы и процедуры разделения компетенции и согласования межведомственных решений. Опять–таки: где, как не в ней должны быть размечены оргструктурные основы “действенной системы НБ”?

3. Неизвестно, как должна представляться, заслушиватся и подытоживаться отчётность, да и вообще – должно ли официально отслеживаться выполнение СНБ в парламентских и правительственных звеньях?

4. При многострочном нагромождении в каждом фрагменте неопределённых претензий что–то “развивать” авторы даже не пытаются как–то приурочить сюда уже принятые по многим направлениям правительственные решения.

IV . Редакционные.

1. Текст изобилует общими фразами, на уровне политической журналистики, и неопределёнными глаголами, призывающими неизвестно кого что–то “усовершествовать”, “обеспечить”, “повысить”, “сдержать”, “предотвратить” и т.п., напоминая о традициях Постановлений ЦК КПСС периода застоя.

2. Употребление терминов, мягко выражаясь, спорно. Когда говорится, что “посредством стабильного развития” нужно “строить правовое и социальное государство” (раздел V ), то заметно противоречие контекстов, поскольку “стабильное развитие” терминологически до сих пор понималось как глобальная цель, а не средство для чего–то. Причём и к самому термину “стабильное развитие” отношение среди специалистов неоднозначное. Или, когда упоминается, что Армения пребывает в “переходном периоде”, то сие весьма спорно, поскольку звучали констатации, что этот период завершён, во всяком случае, в экономическом плане.

3. Построение фраз иногда дико, как например: “Основными угрозами являются … /перечисление, чему/ угрожающие опасности, как и … воспрепятствование становлению демократической системы” (раздел IV ). Помимо языкового лыка в строку, тут ещё и получается, что основными можно считать какие в голову взбредут угрозы, поскольку угрожаемые области охарактеризованы весьма расплывчато – например, “жизнедеятельность”.

Пожалуй, пора с неохотой оторваться от цитирования всё новых пунктов этого потрясающего человеческого документа и преподнести читателю его “сухой остаток”, попутно переводя не только текст, но и подтекст на удобопонятный язык.

Ключевым словом документа является “интеграция в международные структуры”. Именно её чают составители, независимо от того, идёт ли речь о военной, информационной или транспортной безопасности. Их, можно сказать, хлебом не корми, дай куда–нибудь интегрироваться. На этом пути они нивелируют специфику и субъектность Республики Армения. При этом под интеграцией на деле понимают снискание покровительства Запада.

Идут к этому напролом, не удосуживаясь проанализировать ни исторические прецеденты, ни региональную конкретику, ни хотя бы прогнозы ЦРУ о развале НАТО в горизонте 15 лет. Составители проекта мыслят себя лишь “участниками”, но ни в коем случае не источником безопасности. Все их терминологические ухищрения, неописуемое псевдонаучное фанфаронство и празднословие направлены к тому, чтобы заранее оправдать примыкание к НАТО. Между прочим, и само принятие СНБ – одно из требований Плана сотрудничества Армении с НАТО (пункт 1.1.2, действие 1).

Отношение режима к ОДКБ исчерпывается тем советским анекдотом, в котором человек останавливает на пустынной дороге “Запорожец” и на вопрос водителя, куда везти, отвечает: “До первого автомобиля”. ОДКБ им нужен, дабы перебиться до роскоши НАТО. Для этого правящий режим намерен переходить на стандарты НАТО и оплачивает из госбюджета функционирование информцентра альянса в Армении. Естественно, такая повадка, когда участие в системе безопасности, военно–политическом союзе, рассматривается не как принятая на себя обязанность, а как политический промискуитет ad hoc , влечёт эрозию отношений с друзьями, и нисколько не упрочает “международной роли и авторитета” государства, что объявлено целью в разделе II .

Но пресмыкание не лишено и паки гордыни. Если ОДКБ для представителей режима не более чем “один из” внешних факторов безопасности (раздел VI , 1.2.1) – а не своеродный политический институт, то на самом деле этим выказана глубинная амбиция, и даже апломб. Якобы мировые “структуры безопасности” существуют на потребу их безответственности, как “элементы” для их “системы безопасности”.

Это, так сказать, модель дАмократии. Именно дама вихляет, полагая, что сильные должны ещё и соревнуясь домогаться её благосклонности за безопасность, и впредь лукаво приберегая им шантаж. Случайно ль опекаемые режимом, выведенные из–под профессионального градостроительного контроля, архитекторы насаждают в Ереване дома по шаблону многоэтажки в форме половой щели? Самый позорный пример – снос Дворца Молодёжи, прозванного в народе “кукурузой” и наверняка многим знакомого по открыткам. Проектируемый там отель – вагинальный символ продольности, сменяющий фаллический, водружённый на холме. Таков и формальный внешнеполитический рационал–прагматизм правящего в Армении режима.

Всё остальное – лишь орнаментация евроатлантического сближения, вокальные паузы. Не стоит вчитываться, трудясь над извлечением из документа построчного смысла. Никакие насущные вопросы составителей не волновали. Так, Грузия сговаривается с Азербайджаном, предоставляя ему право контролировать поток грузов в Армению – это угроза нашей национальной безопасности или нет? – составители помалкивают. Однако притом они не гнушаются нарушением Конституции Армении, подводя под искусственный, заведомо ложный и клеветнический, термин “армянские национальные церковные структуры” (раздел VI, 4) приверженные разным вероучительным принципам церкви. И тем самым вступая в прямое противоречие со ст. 8.1 Конституции: “Республика Армения признает исключительную миссию Армянской Апостольской Святой Церкви как национальной церкви…”, что вызвало справедливые нарекания спикера Национального Собрания Армении Тиграна Торосяна. Разглагольствуя о демократизации и реформах, ни словом не обмолвятся о мафиозно–олигархической угрозе государству (приводящей, например, буквально к сдаче пограничной территории Грузии, поскольку сводят на продажу иностранцам леса, по кромке которых картирована ещё не закреплённая в договоре граница). От этой угрозы отмахиваются безразмерной болтовнёй о “борьбе с коррупцией”, которая, по оценкам, кстати, экспертов столь ценимых составителями “международных” структур, укоренению коррупции в Армении не мешает.

Если бы вместо шумихи о “стратегии национальной безопасности” Армении профильные структуры и рядящиеся в тогу “национально мыслящих” политики запретили, к примеру, разборку трамвайных путей по всему Еревану – они бы принесли несопоставимую пользу отечеству. Но ведь это при их правлении на американские деньги оставили столицу блокадной страны без единственного средства дешёвых крупномасштабных перевозок, которое можно использовать в чрезвычайной ситуации, обходясь даже мускульной силой (дрезина). Интересно, лишить разветвлённых рельсовых путей миллионный город с большим перепадом высот, находящийся в 20 км от границы с потенциальным противником, то есть – в зоне досягаемости модернизированного “Града” и дальнобойной артиллерии, да ещё и в сейсмоопасном районе, – это на каком жаргоне называется “безопасность”?

Те акценты, которые ставит в своих выступлениях министр секретарь Совета безопасности при президенте Армении С.Саркисян, прозрачно намекают на подлинное предназначение СНБ. Он отмечает, что с принятием СНБ все политические выступления должны с нею согласовываться, а принимать её должно правительство. Не парламент и даже не президент, и к тому же – с правом изменения по обстоятельствам. СНБ нужна правящему в Армении режиму лишь для того, чтобы, легитимизировав для антуражу прожжённый “комплементаризм”, приглушить внешнеполитическую дискуссию и подготовить механизм моментального кульбита к НАТО, решением правительства.