01.04.06 (девятые сутки). Один и мед поэзии. Песнь о Нибелунгах. Массаж.

Начиная где-то со вчерашнего вечера, в камере вошли в моду долгие рассказы на ночь. Если в первые сутки из всех просто перли впечатления, то сейчас стало гораздо тише. У тех, кто простужен, просто нет сил громко говорить. Игры надоели. И что самое плохое — недостаток света. Вонючая параша в углу, грязный пол, недостаток воздуха — это плохо. Но свет… этот прокуренный полумрак — вот что самое ужасное. Потому что в камере невозможно долго читать, очень трудно писать. Через полчаса у тебя начинают слезиться и болеть глаза. Еще через полчаса у тебя заболит голова — и делать уже ничего не можешь. Если бы не это — всё было бы гораздо проще. Книг мне принесли достаточно и все — любимые. Со мной в камере Крапивин, Короткевич и Танда Луговская. Упорно, отирая слезы с горящих глаз, перечитывала «Гуси, гуси, га-га-га!».

Мы стараемся по очереди читать вслух. Вчера полдня читали Короткевича — «Кн і ганошы» , “Скрыпка дрыгвы і верасковых пусташаў”. Жаль, не было в камере « Сівой легенды” и «Лад дзі роспачы” . Вчера вечером, когда ложились спать, народ долго не мог заснуть и попросил рассказать сказку. Мы с Юлькой Болонкиной, долго перебивая друг друга, вспоминали нашу любимую сказку «Каменное сердце». А потом меня-таки уговорили: рассказала «Ладдзю Роспачы».

Вообще вчера был хороший день. Днем нам приносили кипяток. Удалось вытребовать прогулку — вторую за всё это время. Подышали свежим воздухом. Помню, меня поразило, насколько яркие были все цвета там, под солнцем. Все как будто светилось изнутри, аж слезились глаза. Фиолетовая куртка Любы была как ультрафиолетовая лампа. Непривычно четкие черты лица у всех. И синяки под глазами. И —воздух, много воздуха!

После улицы глаза долго привыкали к полумраку. Но до вечера все были бодрые и веселые.

А сегодня с утра всех что-то ломануло. Болят головы и суставы, нет сил на элементарные вещи — например, встать и отыскать на подоконнике витамины. Эта вялость — хуже всего. С ней надо бороться, заставлять себя хоть что-то делать, только не валяться, тупо глядя в потолок.

Сегодня утром попросили еще чего-нибудь рассказать. Что называется, девчонки сами нарвались…

Попросила всех представить, что мы находимся в средневековом замке, за окнами метель, впереди долгий зимний вечер. И пересказала, насколько смогла вспомнить, «Песнь о Нибелунгах». Народ слушал на удивление внимательно. Местами меня «забирало», и я будто воочию видела перед собой злые глаза Хагена, печальную и гордую Кримхильду, Зигфрида в роговой коже.

Потом немного вспомнила скандинавскую мифологию — рассказала про то, как бог Один добывал мед поэзии. Катя посреди рассказа заснула и приснилось ей, будто брат зовет её на какую-то ярмарку и говорит:

— Пойдем, там Один учит людей поэзии, и самые лучшие стихи будут воплощаться в жизнь!

Под вечер Юлька Болонкина взялась делать мне массаж. Настоящий спортивный массаж! Такой жесткий, что я хохотала, ругалась и орала от боли на всю тюрьму. Охранники даже сбежались посмотреть, все ли мы живы… Зато как похорошело спине и шее…Так же повезло и Яне, а потом наша Юлька устала так, что у нее задрожали пальцы, и легла спать.